Ольга Рындина
Как Фифа совершила подвиг
Эту историю еще долго вспоминали соседи, а Сластик даже предлагал написать ее в газету «Вестник соснового леса», но тогда сразу она постеснялась, а потом просить ей показалось и вовсе неприличным. А случилось то, что она спасла внука господина Мариуса из зубов старой щуки Глории, всегда отличавшийся сварливым характером.
Господина Мариуса соседи долго побаивались – не часто в их лесу оказывались коты со столь славным прошлым и с таким количеством боевых шрамов на шкуре. А когда в гости по выходным к нему зачастил не в меру шаловливый внучек, даже самые большие упрямцы признали, что Мариус вовсе нет так страшен, как кто-то решил вначале. Внучка звали, если не ошибаюсь, Василием, хотя дед звал его Васька, что было несколько бесцеремонно по мнению Фифы. Но ее мнение почему-то никто спросить не пожелал.
В тот достопамятный день Фифа прогуливалась вдоль реки. Она вообще любила уединенные прогулки, а после возвращения Сластика полюбила вдвойне, потому что каждая такая прогулка увеличивала вероятность случайной встречи с ним. Это не значит, что они не виделись, но в таких случайных встречах есть своя, особенная, прелесть, что придает им элемент неожиданности, даже, можно сказать, праздника.
Ваську она увидела не сразу – сначала слышала его смех, потом шлепки об воду плоских камешков, который подпрыгивали с веселыми брызгами, потом в ходи пошли камни покрупнее, и вовсе булыжники.
Глория тогда высунула из воды узкую морду с мелкими острыми зубами и что-то сказала, Фифа не расслышала что именно, потому как была занята своими мыслями. Васька отвечал ей с веселым смехом, дерзко поводя по-дедовски пышными усами, не прекращая, однако, своей веселой забавы. Вообще-то раньше Глория никогда не нападала на жителей леса, довольствуясь мелкой рыбешкой и лягушками, но в тот день то-ли Васька повел себя абсолютно бесцеремонно, то-ли охота прошла неудачно и старуха была голодна. Уже приближаясь к расшалившемуся Ваське и подбирая в голове слова для тактичного замечания, Фифа увидела, как серое чешуйчатое тело сделало стремительный прыжок и челюсти сомкнулись на самом кончике короткого Васькиного хвоста, обладатель которого успел сделать поистине цирковой прыжок в сторону.
Васька истошно завопил, как потом выяснилось, больше от страха, чем от боли, потому что зубы Глории к тому времени наполовину сточились от старости, и вцепился когтями в топорщащийся из земли узловатый сосновый корень, что не дало щуке возможность утащить его под воду.
Фифа сначала обмерла от страха, слушая, как мяукает полосатый пленник, а потом заметалась по берегу, разыскивая булыжник, или дубину, или что-то еще, что заставило бы Глорию разжать зубы. В тот момент она не успела как следует испугаться, почувствовать желание убежать и забиться в норку, она слышала жалобные кошачьи вопли и время на раздумье не было. Наконец, под руку подвернулось большое полено, видно, выпавшее из проезжающей мимо телеги с дровами, и им-то Фифа и принялась изо всех сил колотить Глорию по голове, как раз между круглых глаз. Щука извивалась, пытаясь оторвать Ваську от корня, Васька вопил, вонзая когти все глубже в кору, а Фифа лупила поленом по толстой рыбьей чешуе, отчего треск стоял по всей округе. Наконец, Глория плюнула хвост и разразилась отборной бранью по адресу мышки, но тогда Фифа совсем не расстроилась, глядя как Васька улепетывает со всех ног и чувствуя в себе неожиданный подъем сил и отваги.
Наконец, Глория скрылась под водой, а сбежавшиеся зрители, среди которых она рассмотрела зайку Альку, принялись аплодировать и поздравлять ее с победой. Как позже узнала Фифа, совсем неподалеку проводились соревнования по прыжкам в длину, участники которого и сбежались посмотреть на Фифину победу, и разнесли эту историю по всему лесу.
К слову сказать, сам Васька предпочел не распространятся на эту тему, в особенности своему деду, зная, что и то него в свою очередь можно получить трепку за безобразное поведение на реке.
В тот же вечер Мариус нанес Фифе визит, прихватив по дороге еще один элегантный тортик со взбитыми сливками, и они долго смеялись, когда Фифа в очередной раз вспоминала, какие глаза были у Васьки в тот момент, когда Глория крыла его спасительницу последними словами.
Для Васьки эта история тоже послужила на пользу, по крайней мере в дерзости он больше замечен не был, хотя проказ своих не оставил и всласть нашалился до того, как влюбился в первый раз в изящную киску из соседнего города.
